Антон Алиханов: – Здравствуйте, Дмитрий! Проходите. Присаживайтесь. Скажите, где и как нам будет удобнее?
Дмитрий Лысков (начальник пресс-службы): – Есть лоджия. Можно присесть там.
Дмитрий Датченко: – Слишком богатые кресла. (Заглядываю внутрь). – Нет, лоджия нам не подойдёт...

Дмитрий Датченко: – Подождите. (Губернатор садится в кресло). Можно попросить Вас, пожалуйста, пересесть на рабочий стул...
Антон Алиханов: – Сюда? (Повисает молчание).

Дмитрий Сабирин: – Сколько у нас времени?
Антон Алиханов: – Полтора часа. Я немного отодвинул встречу с Шевцовой (министр сельского хозяйства – Прим.), чтобы у нас было побольше времени...

Дмитрий Сабирин: – Небольшое предисловие. Не хочется вырывать цитаты из вашей речи из серии: «По кочану...». Как Оксана Майтакова (экс-журналист «Новый Калинингруд.ру» – Прим.). Не будем присматриваться и фотографировать часы на вашей руке и искать в интернете их стоимость. Как Милованов (экс-редактор «Новый Калининград.ру»). Спрашивать про ваших родителей, возможный блат и службу в армии. Цель нашего интервью - как развиваться и как способствовать развитию.
Антон Алиханов: – (Внимательно слушает). Хорошо.

Дмитрий Датченко: – Небольшой вопрос. Вы заинтересованы в развитии?
Да / нет?
Антон Алиханов: – Да, конечно.
Дмитрий Датченко: – Это очень хорошо.

Дмитрий Датченко: – Именно аналитика сегодня позволяет решать сложные задачи в области экономики. Мир идёт по пути анализа больших данных. Появилось научное направление Big Data (от анг. «большие данные» – анализ больших объёмов информации). При каждом ли министерстве имеется аналитический отдел, который собирает микро- и макроэкономические показатели в разных сферах региона? ЖКХ, муниципалитеты, здравоохранение, образование, сельское хозяйство, туризм. Кто собирает цифры, а, самое главное, анализирует ситуацию в сфере молочного производства, мелиорации, изучает проблемы закупки иностранных составляющих, внедрении новых технологий на производствах, анализирует проблемы предпринимателей. Как выстроен процесс анализа технически?

Антон Алиханов: – Почти во всех ведомствах есть такие отделы. Они специализируются, возможно, не только на этом, но в министерствах имеются аналитические отделы, которые занимаются аналитикой и сбором данных. В министерстве сельского хозяйства свои специалисты, которые занимаются сбором информации. У них огромное количество цифр, своя информационная система, которой пользуются более менее крупные региональные сельхозтоваропроизводители. В министерстве здравоохранения также своя аналитическая система. Сейчас у нас заключён контракт с сотовым оператором «Мегафон». Они заканчивают работы, связанные с созданием ситуационного центра в Правительстве. Программисты сводят все аналитические системы в один большой дашборд (от анг. «dashboard» – панель приборов; в данном контексте документ с лаконично представленными статистическими данными, чаще всего с элементами инфографики – Прим.), который будет доступен на моём iPad (планшет, выпускаемый корпорацией Apple; компания находится в штате Калифорния, США – Прим.). В общем, имеется большая информационная система, которая будет сводить аналитические данные подведомственных учреждений и муниципалитетов в одну визуальную составляющую.

Дмитрий Датченко: – В правительстве используются такие системы как «Битрикс24» (облачный интернет-сервис для командной работы внутри организации, который содержит в себе внутренний чат, менеджер задач и прочее – Прим.)?

Антона Алиханов: – Да. У «Битрикс» отдельные контракты с министерством природных ресурсов и экологией и министерством по промышленной политике. В общении со Ступиным (региональный министр природных ресурсов и экологии – Прим.) и с Кусковым (региональный министр по промышленной политике – Прим.) мы эту тему обсуждали. Думаю, к Сергею Рыжикову (генеральный директор компании «Битрикс» – Прим.) многие обращаются за этой системой. Она удобная.

Дмитрий Датченко: – Федеральная служба государственной статистики задействована в анализе?

Антон Алиханов: – Федеральная служба государственной статистики... Мы оперируем их цифрами как официальными, но у Росстата есть свои сильные и слабые стороны, как у любого статистического органа. Мы на собственные данные тоже стараемся ориентироваться. Они более оперативные. И, возможно, высвечивают проблемы более тонким образом, чем может дать статистика. Те же показатели по ВРП (валовой региональный продукт – Прим.) и ВВП (валовой внутренний продукт – Прим.) постоянно уточняются. Ты сегодня можешь радоваться росту в 3%, а завтра покажет падение на 3%.

Дмитрий Датченко: – Как организуется сбор статистики в муниципалитетах? Насколько точны эти данные?

Антон Алиханов: – Если говорить о сельском хозяйстве, то в администрациях районов есть отделы управления сельского хозяйства. Региональное министерство сельского хозяйство собирает информацию консолидировано от муниципалитетов через информационную систему, о которой я говорил выше. В муниципалитетах есть свои рабочие места, на которых люди эту информацию забивают. Или информация приходит самостоятельно от сельхозтоваропроизводителей.

Дмитрий Датченко: – Вы работаете в этом кабинете. Вы решили: мне нужны цифры и сведения. Что вы делаете? На основании какой аналитики вы принимаете решения как руководитель. Какие сферы вы анализируете/ анализировали лично? Как часто вы сталкиваетесь с ложной статистикой/ аналитикой, которая поступает вам на стол?

Антон Алиханов: – Для меня всё просто. Я даю поручению профильному министру. А как он организовывает… В каждом случае индивидуальный подход. У меня есть люди, которые дополнительно могут организовать контроль и сверку этих цифр. Имеется министерство регионального контроля, в котором есть специальное оперативное подразделение, которое выезжает на место если необходимо. Есть мои помощники. В данный момент один из них в городе Зеленоградске, который проходит домашние адреса, где были жалобы по маленькому напору воды. Я проверяю, справилась ли местная администрация с этой задачей.

Дмитрий Датченко: – Резюмируем. В каждом министерстве есть отдел, который собирает цифры/ сведения/ информацию. И в районах тоже. Помимо этого есть люди, которые собирают информацию «ногами».

Антон Алиханов: – Районы занимаются цифрами, несомненно. Но, думаю, там нет централизованных отделов. Хотя, сложно сказать. Может быть, есть советники у глав администраций. У нас в правительстве есть общие аналитики, которые числятся в аппарате правительства. Если нужна свободная аналитика с нескольких министерств – они этим занимаются. Каждое министерство отвечает за свои цифры. Конечно, сложно требовать цифры с минсельхоза и минприроды. Потому что каждый из них отвечает за свою информационную систему.

Дмитрий Датченко: – На ваш взгляд, как много людей в штате правительства, которые имеют аналитический склад ума и мыслят от самых «низов» (на собственной шкуре испытали как живут люди в посёлках/ районах и знают их чаяния и проблемы) к глобальному (понимают в совокупности работу предприятий, ведомств, профильных министерств в регионе и механизмы экономики)? Мы говорим о нестандартных сотрудниках. Прорывных. Творческих. Реформаторах. Мыслящих глобально. Которые способны совершенствовать экономику и государственный аппарат? Хотелось бы вам, за неимением таких людей в команде, получить таких людей в команду?

Антон Алиханов: – Людей с аналитическим складом ума, и, людей, которые хотят что-либо изменить в той области, которую они курируют, я думаю, их не меньше половины. Если брать министров, руководителей агентств, служб внутри правительства, то таких людей, могу смело сказать – не менее 70%. От тех ведомств, от которых я жду изменений, там работают соответствующие люди. В общем и целом, соотношение бюрократов чиновников, которые обслуживают устоявшиеся процессы, и, тех, кто пытается что-то улучшить в работе, по моему опыту – это соотношение 60/40 (в пользу бюрократов). Всегда так, я думаю. Бюрократы – это самовоспроизводящаяся система. Даже если мы всех бюрократов уволим, они самовоспроизведутся.

Дмитрий Датченко: – У вас имеются советники. Эти люди советуют нечто полезное?

Антон Алиханов: – Да. Ценность этих советов бывает разной. Ни ко всем советам я прислушиваюсь.

Дмитрий Датченко: – Спецслужбы консультирую вас по отдельным вопросам?

Антон Алиханов: – Конечно. Официально и неофициально.

Дмитрий Датченко: – Как руководитель, какие книги по государственному управлению и менеджменту вы читали?

Антон Алиханов: – Я читал много книг. Посмотрел на этот вопрос. И взял то, что лежало у меня на полке. Сейчас начал читать, буквально пару страниц… Эми Эдмондсон «Взаимодействие в команде» (Эми Эдмондсон – 59-летняя профессор Гарвардского университета, который расположен в городе Кембридж, штат Массачусетс, США – Прим.). Так называемый – тиминг (от анг. «timing» – синхронизация). Почему-то очень популярно сейчас. Взял почитать. Интересно. Стиглиц «Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему?» (Джозеф Стиглиц – американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике «за анализ рынков с нессиметричной информацией», родился в штате Индиана, США – Прим.). Также Стивен Кови «Семь навыков высокоэффективных людей. Мощные инструменты развития личности» (Стивен Кови – американский консультант по вопросам руководства и организационному управлению, родился в штате Юта, США – Прим.). А так много всего. Джим Коллинз «От хорошего к великому. Почему одни компании совершают прорыв, а другие нет» (Джим Коллинз – американский бизнес-консультант, родился в штате Колорадо, США). Всего не перечислишь.

Дмитрий Датченко: – А какую-нибудь классику читали? Например, Макиавелли «Государь», Гюстав Лебон «Психология народов и масс», Платон «Государство».

Антон Алиханов: – Да. Макиавелли, вроде, я убрал. Всё прочитанное выкладываю в букшеринг (от анг. «book sharing» – книжный обмен/ распространение; шкаф с прочитанными книгами стоит у входной двери в кабинет губернатора, любой из сотрудников или посетителей здания Правительства может их взять – Прим.). Сунь-Цзы «Путь войны». Но Макиавелли, честно сказать, тяжеловат.

Дмитрий Датченко: – Присматриваетесь ли вы к тому, какие интересы у ваших подчинённых? К чему они стремятся (вы упоминали об этом на международном форуме по коммуникации Baltic Weekend). Их мотивация. Они или просто сотрудники – работа, з/п, семья, или – прорывные ребята (которым тесно в занимаемой должности и им хочется развиваться). Наличие у них корыстных целей? Например, сотрудники, которые «связаны» с коммерческой деятельностью. Допустим вы знаете, что тот или иной сотрудник лоббирует интересы своего бизнеса. Как вы решаете проблему корыстной мотивации?

Антон Алиханов: – С учётом специфики моей работы. И первые десять месяцев нахождения в Калининградской области. Да, понимаю, что такое наблюдать. Если говорить об интересах, то я постоянно разговариваю с сотрудниками. На разные темы. И личные темы. Мы хоть и редко, но стараемся проводить время вместе в неформальной обстановке, чтобы переключаться с работы. И, чтобы они чувствовали друг в друге не просто коллег, а товарищей. Но и во мне тоже. Не просто работодателя и начальника, а человека, который готов прийти к ним на помощь. Если говорить про их трудности с точки зрения коррупционных рисков. Всё довольно просто. Правила игры оговорены ещё на входе. Тот, кто их нарушает – команду покидает. Конечно, они могут покидать её и по другим основаниям. Не только нарушив правила. Некоторым после того как они выполнили те проекты, ради которых они приходили в правительство, как вы сказали, становится тесно – они уходят.

Дмитрий Датченко: – Например, Александр Шендерюк-Жидков (экс-заместитель Председателя Правительства Калининградской области, курировал вопросы промышленной политики, сельского хозяйства, экологии, развития рыбохозяйственного комплекса, недропользования и развития водных отношений – Прим.)?

Антон Алиханов: – Да. Александр Владимирович. В третьем чтении у нас приняли закон по спецадминистративному району (САР). Немного не дождался окончательного решения того вопроса, ради которого, в том числе, приходил на работу в правительство.

Дмитрий Датченко: – Такой случай. Если человек пассивно выполняет свои задачи? И это становится заметно. Как руководитель, что предпринимаете в его отношении?

Антон Алиханов: – К сожалению, есть и такие. Они тоже после определённого количества предупреждений, либо времени, которое им даётся на исправление – разные случаи – покидают команду. Происходит это в словесной форме. Я стараюсь не запутывать своих сотрудников невербальными сигналами. Просто разговор один на один с постановкой задачи и проявлением того, что мне не нравится. Справились – молодцы. Работаем. Идём дальше.

Дмитрий Датченко: – Происходит ли повышение квалификации ваших сотрудников. Учатся ли они новому в управлении экономики сельского хозяйства, промышленности, образования, медицины, туризма? Проходят курсы, тренинги. Где получают опыт? Существует ли государственная программа повышения уровня квалификаций госслужащих?

Антон Алиханов: – Да. Многие члены правительства занимаются в западном филиале РАНХиГС на улице Артиллерийская. Государственная программа повышения квалификации несомненно есть. Так как есть требования закона с точки зрения регулярного повышения квалификации. В ФЗ №79 «О государственной гражданской службе». В остальном у нас проходит довольно много стратегических сессий в «Сколково», «Центре стратегических разработок». Какого-то жёсткого графика нет. Мы намечаем 3-4 мероприятия в год. Плюс, наши отдельные сотрудники и министры каждый год ездят на семинары, конференции. Я не стремлюсь их в этом ограничивать. Они посещают мероприятия в России и за рубежом.

Дмитрий Датченко: – Они принимают решение о поездке на обучение самостоятельно?

Антон Алиханов: – Нет. У нас существует система. Есть обязательные семинары для министров образования. Условно три мероприятия в год. В федеральных ведомствах, институтах. На эти мероприятия я отправляю Светлану Трусенёву (региональный министр образования – Прим.), Анжелику Майстер (региональный министр образования – Прим.) в её социальной сфере. В принципе я считаю, что спецов, которые могут считать себе суперспециалистами и никуда не ездят учиться – в правительстве нет. Мы все учимся. И я в том числе. В «Сколково», в «Центре стратегических разработок» в РАНХиГС. Администрация Президента устраивала нам учёбу специальную. Это интересно. Всегда узнаёшь новое.

Дмитрий Датченко: – В одном исследовании было упомянуто, что штат правительства области испытывает дефицит в кадрах на 10%. В каких кадрах нуждается правительство области?

Антон Алиханов: – Необходимо пояснить. За кадры в министерствах отвечают министры. Я не являюсь руководителем министерств, а являюсь руководителем правительства. Мне важно, чтобы у меня были заняты должности министров и руководителей. До заместителей и начальников департаментов я тоже спускаюсь. Но не глубже. Общая статистика, наверное, так и есть. Примерно 10% вакансий у нас пустые. Не могу сказать, что это много или мало. За этой цифрой можно обратиться в Аппарат Правительства Калининградской области. Потому что они занимаются общим кадровым сопровождением.

Дмитрий Датченко: – Модернизируется ли правительственный аппарат с целью не экономии бюджета, а его эффективности/ производительности? Слияние ведомств – это понятно. В ранний период вы говорили о системе документооборота, который представляет собой существенную проблему в правительстве? Решена ли эта проблема? Какие нововведения были приняты за время вашего нахождения в должности врио губернатора и губернатора с целью увеличения эффективности работы правительства?

Антон Алиханов: – Вместе с РАНХиГС у нас целый проект по реформе государственного управления. И к сентябрю определённые кадровые и структурные решения будут приняты. Два года она продлится. Пилотная программа. Её суть не в сокращении или шахматах органов власти, а найти места, где можно автоматизироваться, оцифровать, повысить эффективность и производительность конкретных ведомств или, в целом, Правительства Калининградской области.
Если говорить об электронном документообороте, то совсем недавно у меня и сотрудников правительства появились планшеты, и мы переходим на электронный документооборот. Все проходят обучение. Процедура займёт не больше месяц. Если говорить о других вещах – повышение эффективности производительности конкретных ведомств, то примеров много. История с контрольно-надзорной деятельностью. Очень серьёзно меняется уровень эффективности проверочных мероприятий. Могу привести пример. Бывшая служба АТИ (одно из подразделения контроля министерства экологии и природных ресурсов – Прим.). Приходит инспектор. Говорит: «У вас тут мусор лежит». Составляет протокол. Не подписывает его. И кладёт в стол. И ждёт. Пока к нему придут и занесут денег в чемодане. Он вынет этот протокол и порвёт. Никакого учёта. Ничего. Или, например. Никто не пришёл, он его подписал и на этом его работа закончилась. Он не интересуется – взыскали ли деньги с нарушителя, оштрафовали? Мы эту работу перестраиваем. Опять же есть у каждого планшет, с которым он идёт, фотографирует, все действия фиксируются в системе. Нет возможности положить протокол в стол, инспектору придётся отрабатывать вопрос. Так появляется возможность для снижения проявления коррупции. Не хочу вдаваться в подробности этой истории. Но у вышеупомянутого инспектора было ещё четыре секретаря, которые этот документооборот «правильно» наладили. Сейчас это делается автоматически через систему.

Дмитрий Датченко: – У вас имеются телефоны в кабинете. Путину позвонить можно?

Антон Алиханов: – Спецсвязь есть. Она работает через приёмную Администрации Президента. Далее можно связаться с Владимиром Владимировичем.

Дмитрий Датченко: – Как часто к вам в кабинет заходят министры/ подчинённые, которые говорят вам: «Антон Андреевич, корпел три недели над документами, анализировал, обзванивал, изучал, и понял, что так жить нельзя. Необходимо всё изменить! Вот предложение…» Есть ли такие головы в вашем правительстве, которые готовы менять/ модернизировать. Или по большому счёту это люди системы: клерки, исполнители, консерваторы, которых волнует только рабочее место, семейная жизнь или аффилированная коммерция?

Антон Алиханов: – Приходят. Вот, Дмитрий Александрович (руководитель пресс-службы – Прим.) нередко с такими заявлениями заходит. Мы принимаем решение по итогам таких визитов. Ко многим изменениям мы готовы. Например, Дмитрий Кусков (региональный министр по промышленной политике, развитию предпринимательства и торговли – Прим.) много изменил в части работы с резидентами ОЭЗ. Сейчас мы разрабатываем по резидентам сайт, чтоб люди не задавали вопросы: «Где новые рабочие места в регионе?» Люди смогут зайти на него и посмотреть какому резиденту, какие специалисты требуются.

Дмитрий Датченко: – Какие министры заходят к вам в кабинет наиболее часто с предложениями и проектами?

Антон Алиханов: – Ко мне заходят абсолютно все. Кто реже, кто чаще. Не думаю, что это связано с отсутствием проектов у тех, кто заходит реже. Если у кого-то есть предложения, он заходит, получает поддержку и идёт его реализовывать. А если министр будет заходить ко мне с новым проектом каждый день, заподозрю неладное. Помимо амбиций нужна ещё и потенция. Нужно не только говорить, но и показывать результат.

Дмитрий Датченко: – Интересуют министры, которые заходят к вам с критикой и говорят: «Это работает неправильно! Предлагаю это менять. Уже хватит так жить…»

Антон Алиханов: – Бывают и такие случаи. Например, в части незаконной вырубки лесов и зелёных насаждений. Возбуждено множество уголовных дел в Славске, в Черняховске. Это не я придумал. Пришёл Олег Ступин (региональный министр природных ресурсов и экологии – Прим.) и сказал, что будем делать то, то и то. Надо менять. Здесь «неучтёнка». Там. Деньги ложатся в чужие карманы. Понятно, он использует мой ресурс. Но проекты, чтобы закрыть нелегальные вещи и они стали в принципе невозможны – это всё его инициативы. Такая работа министров. При всей любви к самому себе, я не могу концентрироваться на том огромном спектре задач, которые есть у Правительства Калининградской области. Одновременно невозможно заниматься всем. Нужны люди, которые будут заниматься свои делом, и докладывать о своём решении, просить помощи или одобрения через законы.

Дмитрий Датченко: – Получается ситуация, как сказал Путин: «У меня в Администрации Президента работает 2 тысячи человек – я не могу их знать всех».

Антон Алиханов: – Несомненно. Я тоже не знаю всех людей, которые работают в Правительстве.

Дмитрий Датченко: – Насколько обновился состав правительства после отставки экс-губернатора Николая Цуканова? Некоторые общественные деятели критикуют вас за то, что состав правительства напоминает «слепленные пельмени» (изречение экс-депутата областной Думы Соломона Гинзьурга – Прим.), а отдельные министры являются наследием коррумпированной системы предшественника.

Антон Алиханов: – Да, я читаю эти изречения. Там упоминаются комсомольские функционеры. Наследие коррупционной команды. Представители финансово-промышленных групп. Отвечу. Я понимаю, что Соломон Изралиевич использовал обобщения, чтобы никого не обидеть. И предъявляется претензия мне. В этих заявлениях имеется ввиду, Александр Шендерюк-Жидков (экс-финдиректор ГК «Содружество-Соя» – Прим.), Наталья Кузнецова (руководитель Агентства по имуществу Калининградской области – Прим.). Более честных людей, которые заявили все конфликты интересов во все комиссии, я не встречал. Шендерюк-Жидков не участвовал ни в одной комиссии, где распределялись субсидии для ГК «Содружество-Соя». С кем его могли обвинить в аффилированности и лоббировании интересов компании. Соломон Изралиевич об этом написал? Нет. Ему неинтересно. Наталья Кузнецова. Человека, который оберегает казну честнейшим образом, пока нет. Наследие Николай Николаевича Цуканова (экс-губернатор Калининградской области – Прим.)? Имеется ввиду Торба, Федосеев, Рольбинов и другие. Не особо понимаю. Если человек работает. Не ворует. Или я не могу его поймать, может быть (но я всегда над этим работаю). Значит, всё нормально. Если они работали при Николае Цуканове. Что ж теперь? Не вижу смысла вешать ярлыки на сотрудников, исходя из их прошлого. У каждого из нас есть много чего в прошлом, чем можно постоянно спекулировать. В настоящий момент в правительстве изменился кадровый состав более чем на 60%. Руководители Аппарата Правительства Калининградской области, руководитель внутренней политики, министр муниципального развития, министр природных ресурсов, министр промышленности, министр сельского хозяйства, социальный куратор, министр здравоохранения, руководитель имущества, конкурсное агентство, руководитель агентства по массовым коммуникациям, гостехнадзор. И много, много людей.

Дмитрий Датченко: – В одной очень крупной американской транскорпорации по производству компьютерного софта произошёл кризис. Она почти обанкротилась в 1990-х годах. Компании грозил крах. В директорат фирмы взяли человека со стороны, который, казалось, ничего в этом не понимал. Техническая специальность. Без сомнения, он обладал скрытыми личностными качествами и не дюжим умом. Именно взгляд со стороны вывел корпорацию в плюс. Отсутствие шаблонов. Свежий взгляд на вещи. Новый подход. Какова вероятность прихода интеллектуального человека со стороны (условно «с улицы») – абсолютно незамыленного – в правительство региона? Вы способны к такому менеджменту? Или не хотите уступать/ давать шанс/ боитесь рискнуть? Боитесь конкуренции? Просто нет свободных рабочих мест? Или вы мало что решаете в кадровой политике?

Антон Алиханов: – Если говорить про таких людей – они есть. Некоторые не работают в правительстве. Представляют бизнес. Приходят. Высказывают свои мнения, суждения. Дают советы. Есть люди, которые работают в федеральных органах исполнительной власти (Управление Федеральной налоговой службы и другие – Прим.). На постоянной основе я их привлекаю как независимых экспертов. Это не их работа. Но я поручаю, прошу проанализировать информацию. И они представляют своё видение. И взгляд. Например, вчера Гарий Дмитриевич Чмыхов (Председатель Общественной палаты Калининградской области – Прим.) заходил. Интересовался по отдельным вопросам, которые его волнуют. Горохов Андрей Юрьевич (заместитель директора по развитию ООО «Инфамед-К» и советник губернатора Правительства Калининградской области – Прим.). Тоже зачастую высказывает не очень удобные для нас сентенции, с которыми, тем не менее, мы работаем.

Дмитрий Датченко: – То, что касается развития – новые мысли – они всегда неудобны.

Антон Алиханов: – Несомненно. Это же изменения. Кому они нравятся?

Дмитрий Датченко: – Вы перечислили людей, которые «приходят» в правительство из бизнеса, либо людей, которые занимают определённые должности. Но я не услышал имён людей из сословия, что называется – гражданское общество. Объясню суть вопроса выше. Представьте, что Правительство Калининградской области – это крепость, в которую нет доступа талантливым людям. Точно такую же крепость представляет Кремль с Путиным и Администрацией Президента. Ключевые посты поделены между «своими», так называемыми олигархами. Присутствующие в «крепости» десятилетиями варятся в собственном соку. Матвиенко, Кудрин, Лавров, Жириновский, Зюганов и т.п. Они устраивают в «крепость» своих детей. Да, они ездят на обучение за границу. Да, читают книги профессоров из Гарвардского университета. И, кажется, развиваются. Но общество, которым они управляют всё больше и больше расслаивается. Вопрос о том, что в корпорацию пришёл талантливый рабочий важным. В «крепость» пришли новые идеи. Если доступ в «крепость» таким людям закрыт, то откуда придёт развитие и прогресс? Это очень распространённая проблема, как в корпорациях, так и в государствах. Хорошо если наместники в «крепости» являются талантами. А если нет? Люди в гражданском обществе, которые могли бы помочь проблеме, но, так и не отыскав путь в «крепость», спиваются, либо, осознав, что России они не нужны, учат иностранный язык и улетают в США, либо, что редкость – консолидируются и устраивают революцию. Вы в правительстве обладаете определёнными знаниями по управлению регионом/ страной. Представьте, что в какой-то момент времени вы закисли/ устали/ постарели. Нет новых идей. Логично, что вашими знаниями стоило бы поделиться с подрастающим поколением, которое смогло бы решить проблемы благодаря новому взгляду. Вопрос. Возможно ли в правительстве, министерствах, проходить практику студентам и выпускникам вузов?

Антон Алиханов: – Да, в региональном минпроме такое есть. С Дмитрией Кусковым (региональный министр по промышленной политике – Прим.) я давно работаю вместе. Он первым делом взял студентов из БФУ им. И. Канта около 50 человек и прогнал их через своё министерство. «Две недели работаете – я на вас смотрю», – сказал он.

Дмитрий Датченко: – И как глубоко их можно погрузить? Из серии: принеси – подай?

Антон Алиханов: – Нет. Зачем. Для таких задач не надо учиться в вузе. Каким образом происходит отбор? Расскажу пример, как я делал это в Москве, будучи заместителем директора и, после, директором Департамента государственного регулирования внешнеторговой деятельности в Министерстве промышленности и торговли Российской Федерации. Берём, рассылаем письма по вузам: «Нужны люди с такими и такими знаниями». Из ВШЭ (Высшая школа экономики – Прим.) приходили. Пять университетов, которые нас интересовали. Из ВАВТ (Всероссийская академия внешней торговли – Прим.) и Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова (здесь Антон Алиханов получил учёную степень кандидата экономических наук – Прим.). Приходят. Мы даём им конкретную задачу, которая перед нами стоит. Говорим: «Вот, вам несколько дней. Пишите документ. Соответствующие письма. Последовательность действий». И смотрим, как человек умеет писать. Насколько профессионально он ответил на вопросы. Если есть знания, то первый тест пройден. Насколько я знаю, Дмитрий Александрович Кусков взял несколько человек к себе таким образом.
Министрам, с которыми я познакомился в Калининграде, многим советую делать так. Обращаться в вузы. Смотреть на учащихся четвёртых и пятых курсов. Потому что у этих людей, во всяком случае, много амбиций. Они стремятся себя показать.

Дмитрий Датченко: – Теперь поговорим о молодёжи. Мы все здесь одного поколения. Поколения 2000-х годов. Я, Вы, Дмитрий Александрович (начальник пресс-службы – Прим.), фотограф. В обществе есть запрос на обновление власти. Завершился конкурс «Лидеры России». Он, опять же, позиционировал себя как возможность получить опыт и дать шанс прийти людям с гражданского общества. В победители попали несколько людей, которые связаны с Калининградской областью. Наталья Борщук назначена на пост заместителя председателя губернатора Калининградской области при Правительстве РФ. Татьяна Дьякова назначена на должность помощника министра экономического развития РФ. Альберт Ракипов, которому вы предложили пройти стажировку в Представительстве Правительства Калининградской области (он должен заниматься привлечением инвестиций). Вопрос: чем занимаются победители конкурса в данный момент? Их функции? Вы являетесь наставником в «Лидерах России». Кого вы наставляете в данный момент? И чему наставляете?

Антон Алиханов: – Мы сейчас с Назаром Галайда плотно общаемся. Он сейчас работает в Московской области. Занимаемся направлением инвестиций. С перспективой, я так понимаю, занять пост заместителя руководителя одного из органов власти. У него появляются вопросы, мы с ним встречаемся в Москве. Вопросы как профессиональные, так и личностные. Наталья Борщук хорошо работает в Представительстве Правительства Калининградской области. Благодаря этой структуре в Полесском районе мы смогли в региональную собственность забрать 3,5 тыс. гектар земли, которые ранее принадлежали ФАНО (Федеральное агентство научных организаций – Прим.) и, по сути, не использовались. Наставник – тот, кто передаёт свой опыт работы и жизненный опыт.

Дмитрий Датченко: – У нас не хватает молодых специалистов в медицине и медицинских кадров в целом. Где учат на медиков, и, что делают для того, чтобы пополнить штаты региональных больниц и медицинских центров. Какие меры поддержки в трудоустройстве и подготовке медицинских кадров оказывает правительство области? Врачей каких направлений не хватает? Выделение квартир приезжим медикам? Имеются ли аналитические исследования, куда идут работать выпускники медицинского факультета БФУ им. И. Канта? Уезжают ли они из региона?

Антон Алиханов: – Что касается подготовки медицинских кадров, то базовой платформой по их подготовке у нас является медицинский факультет БФУ им. И. Канта. Но если мы будем ориентироваться только на БФУ им. И. Канта, потребность в медицинских кадрах, наверное, мы никогда не удовлетворим. В прошлом году они выпустили порядка 300 специалистов. Сейчас мы с ними ведём работу. Перед тем как направлять людей в ординатуру, мы с каждым ведём беседу относительно того, собираются они или нет оставаться в Калининградской области. Системы привязки к региону, как в Советском Союзе не существует. Если говорить о том, чтобы закрыть разрыв в потребности кадров, то в прошлом году из регионов России мы перевезли к себе 87 врачей. В этом году ещё 30 человек. Помимо квартир – (предоставили 63 штуки в прошлом году) – есть много мер поддержки, которые осуществляет наше министерство здравоохранения. Но мы столкнулись с проблемой, что муж или жена, которые приехали к нам в регион, по какой-то причине не могут найти работу. 4 месяца работают и уезжают.
Если говорить о специальностях, то дефицит чувствуется в первичном звене: педиатры, терапевты. Конечно, мы хотим, чтобы студенты становились специалистами. Но надеяться, что все они закончат и в едином порыве отправятся работать в Славск, Полесск, Озёрск не стоит. Если молодые люди получают красные дипломы и им предлагают рабочие места за пределами региона, то, пожалуйста. Запрещать – это не правильно. Никто же нам не запрещает переманивать специалистов из Красноярска, Новосибирска и других регионов России.

Дмитрий Датченко: – У нас не хватает молодых педагогов и учителей. По словам регионального министра образования Светланы Трусенёвой в ближайшие 7-8 лет нам необходимо по 300 молодых педагогов в год. Как и в ситуации с медициной в регионе среди учителей очень много людей пенсионного возраста. Как решается эта проблема?

Антон Алиханов: – Педагогов у нас готовят в Педагогическом колледже в городе Черняховске. Он сейчас стал частью БФУ им. И. Канта. Нам, конечно, нужны специалисты. И без них решить проблему, которая появляется, мы не сможем. Другой вопрос будут ли выпускники активно идти в образование…

Дмитрий Датченко: – Ваш советник по инвестиционной политике Андрей Горохов констатировал, что в регионе наблюдается дефицит рабочих кадров. Допустим, что начнется инвестиционный бум, кадровая проблема – это первое, с чем столкнулся инвесторы. Мы действительно отстаём. Герман Греф говорил, чтобы не отстать России нужно не идти вперёд, ей нужно бежать. В Багратионовске Иван Филиппенко закладывал яблоневые сады. Он не знал, где брать агрономов. Приходилось вызывать специалистов из Польши. В Советске Виктор Смильгин строит теплицы для выращивания шампиньонов. Нет специалистов, которые разбираются в выращивании гриба. Завозить кадры из других регионов, по словам Горохова, не эффективно. Назовите производственные площадки/ проекты, где молодым специалистам можно пройти обучение, практики и получить реальный опыт на предприятиях. Готов ли бизнес организовывать такие тренинги? Их оплачивать? Существует ли государственная поддержка в сфере поддержки рынка труда? Как она устроена? Работает ли она? Если не работает, то почему?

Антон Алиханов: – Начну с глобального. У нас рекордно низкая безработица. И это плохо. Потому, что новые инвестпроекты – одной из главных проблем для них – будет найти специалистов. Сейчас 3,7 тысяч человек ищут работу в официальном режиме. При этом в области 15 тысяч вакансий. У нас 46 резидентов ОЭЗ, которые зарегистрировались с 1 января 2018 года. Количество рабочих мест, которые они заявляют 4,4 тысяч мест. Это проблема. Но эта проблема практически для любого региона. Если инвестиционный бум, допустим, настанет в другом регионе, там будет такая же проблема. Если говорить про обучение и повышение квалификаций, то есть хорошие примеры в сельском хозяйстве. Агрохолдинг «Залесский фермер» в Полесском районе. Тот же «Мираторг». У них появились специальные школы. Они работают со студентами. Постоянно через себя «пропускают». Не просто экскурсии, а конкретная работа. На примере сельского хозяйства это более заметно, поскольку сельское хозяйство развивается. У «Автотора» имеются такие программы. Если говорить про господдержку, то мы сейчас плотно работаем с швейцарской компанией «ЭйБиБи». Правительство Калининградской области заключило с ними соглашение на Питерском международном экономическом форуме 2018. Они собираются открывать инжиниринговый центр на базе площадей БФУ им. И. Канта. И они собираются на первом этапе работы перевести сюда 100 человек. Мы им помогаем. Есть программа с выделением подъёмных денежных средств в размере до 300 тыс. рублей. Эти деньги направлены, чтобы перевозить людей из других регионов в наш регион для трудоустройства на таких предприятиях. Существуют большие программы по переобучению. В прошлом году более 12 тысяч человек прошли повышение квалификации. Мы сейчас договорились с министерством по промышленной политике и министерством по социальной политике, что для востока области регулярно проводятся ярмарки вакансий. Хотим сделать с минпромом ярмарку вакансий специально под резидентов ОЭЗ. Они начали обращаться в правительство, чтобы мы помогали им с кадровой работой.

Дмитрий Датченко: – На ваш взгляд, где нужно учиться молодым людям «с низов» или не «с низов» в настоящее время, чтобы у них была достойно оплачиваемая работа (мы говорим, как о рабочих специальностях, так и интеллектуальных профессиях)? Тракторист, айтишник? Ваше видение. С учётом того какие люди нужны экономике. И как стоит учиться, чтобы не потерять своё время. Поступить на определённую специальность, университет? Поехать на учёбу за границу? Или лучше учить иностранный язык? Получить образование дистанционно?

Антон Алиханов: – У нас есть образовательные учреждения, где готовятся специалисты, которые всегда нужны региону. Это и сельскохозяйственные направления, и технические, и информационные. Говорить о том, что поступать некуда или есть проблема с правильными специальностями – её нет. Если говорить о моём отношении к современному образованию, то я считаю, по своему опыту учёбы в институте, что моё обучение можно было сократить с пяти лет до трёх. Многие вещи, на мой взгляд, уже не сильно нужны потому, что они носят общий характер и нужны, скорее, для развития общей эрудиции.
Дистанционное обучение – вещь хорошая. Оно делает доступным огромные пласты знаний для людей, которые, например, не могут приехать на учёбу. Образование за границей. Могу сказать на примере моего брата – (он медик) – он много ездил на стажировки и обучение за границу. Я считаю, что это правильно. Нужно. Ничего плохого в этом нет. Каждый человек волен распоряжаться своей судьбой самостоятельно. Но для государства всегда важно, чтобы люди, которые уезжают на учёбу за границу возвращались назад в Россию.

Дмитрий Датченко: – Перечислите все ваши поездки на крупные форумы/ встречи, которые прошли с момента вашего избрания на пост руководителя региона, где вы вели переговоры с инвесторами. Встреча с немцами, белорусами и так далее. Много говорят о том, что предприниматели реагируют на приглашение в регион недостаточно активно. На ваш взгляд, с точки зрения предпринимателя, что тормозит принятие их решения? Мировая политика? Нежелание рисковать? Отсутствие доверия к работе правительства? Недостаточное количество льгот для видения бизнеса в регионе? Или как любят говорить: «Алиханов здесь не долго. Зачем планировать проекты на двадцать лет? Он соберётся и уедет в Москву, а потом с новым правительством связи строить».

Антон Алиханов: – В целом, так можно говорить о любом политике. В США тоже происходит сменяемость власти. То республиканец приходит, то демократ. Теперь бизнесом не заниматься? Не годный аргумент на мой взгляд. Если говорить про эффективность поездок, не могу сказать, что она 100%. Или 90%. Некоторые поездки, мягко говоря, протокольно-ритуальные. И не имеют инвестиционной базы. Такие встречи нужны для того, чтобы про регион узнали. Например, поездка в Москву в Американо-российскую торгово-промышленную палату. Попадание на 15 место в инвестиционном рейтинге регионов АСИ (Агентство стратегических инициатив – Прим.) гораздо продуктивнее вещь, чем десять поездок, так как первую двадцатку регионов показывают всем иностранным инвесторам. И они из этой двадцатки выбирают куда инвестировать. То, что мы за два года поднялись с 71-го до 15-го места, наверное, хорошо. Если говорить о моём отъезде или не отъезде в Москву. Я стараюсь и, считаю, что у меня получилось принять некие меры, которые являются системными и долгосрочными. Изменения в закон о ОЭЗ, в закон о специальном административном районе (САР). Мы приняли их и это уже работает. Буду ли я здесь через 10 лет, не имеет значения. Законы будут действовать постоянно.

Дмитрий Датченко: – Имеет место фактор, что предприниматели хотят получить/ выклянчить больше льгот?

Антон Алиханов: – Несомненно. Любой инвестор будет говорить об ограничениях. Было бы странно, если бы он говорил иначе в разговоре со мной или СМИ. Зачем ему рассказывать о своих успехах? Чтобы сюда набежали десятки конкурентов? Конечно, он будет говорить как ему тяжело (например, вывозить из региона продукцию). Но! Когда переводишь разговор в другое русло и спрашиваешь: «Давайте поговорим о цифрах?» Все начинают запинаться и говорить: «Давайте в следующий раз. Соберёмся. Проанализируем». Приведу пример. Встречался с одним объединением. Встаёт один из владельцев гостиничного объединения. И говорит: «Надо повышать транспортную доступность». Я отвечаю: «Несомненно. Хороший лозунг. И?» Он продолжает: «Пусть региональное правительство будет выделять субсидии всем, кто приезжает в Калининград». Я отвечаю: «Так… Интересно. Но у нас субсидируются билеты». Он мне: «Да. Но только для студентов и пенсионеров». Отвечаю ему: «Согласен. Непорядок. Хорошо, а сколько должен стоить билет по вашему?» Предприниматель говорит: «Ну, чтобы с Москвы за 5 тысяч рублей сюда можно было прилететь». Открываем телефон. 24 рейса из Калининграда в Москву! 8 выполнял «Аэрофлот». Самое интересное, что некоторые рейсы стоили 1,5 тысячи рублей. От «Победы» был билет за 650 рублей. И человек стал запинаться. Я ему говорю: «Вы анализируете рынок? Это ваш бизнес – гостиницы. Смотрите на цены?» Тут несколько вариантов. Он либо – «а» – не знает, либо – «б» – он знает, но у него есть стереотип и, думает, что он есть и у меня, и есть мантра, которую нужно повторять: «Транспортная доступность. Транспортная доступность. Транспортная доступность…» Слушайте. Мы же собирались. Президент Владимир Владимирович Путин проводил мероприятие в Калининграде по транспортной доступности. Взлётно-посадочную полосу в аэропорту расширили. Теперь она 3,5 километра. Аэропорт новый сделали. Теперь бизнесмен говорит: «Давайте сделаем свою региональную авиакомпанию. Почему правительство этим не занимается?» А правительство занималось этим ранее, когда была «КД АВИА» (российская авиакомпания, которая существовала в 2002-2009 гг. – Прим.)? У правительства не было своей доли в компании, оно не участвовало в этом бизнесе.

Дмитрий Датченко: – Некоторые предприниматели умышленно говорят о проблемах в регионе?

Антон Алиханов: – Несомненно. Вы знаете, что питербургские предприниматели в 2016 году активно рассказывали на всех встречах, что в Калининграде закончилась ОЭЗ, и, что нужно инвестировать в Санкт-Петербург и в Ленинградскую область. Говорили: «Из Калининграда не вывезти ничего. Пять границ нужно пройти…»

Дмитрий Датченко: – И как быть? Единственный способ – это показать наглядно возможности в регионе…

Антон Алиханов: – Да. Но я вас уверяю. Если завтра я приведу за руку инвестора в регион, который будет готов вложить в молочную промышленность 10 млрд рублей, то счастья у отдельных представителей калининградского бизнеса это не вызовет. Я нанят не калининградским бизнесом, а гражданами, которые здесь живут. Но бизнес даёт людям работу. И моя задача не в том, чтобы я привёл в регион ещё предпринимателей, и доходов стало меньше, и они заработную плату станут понижать из-за конкуренции. Это не палка о двух концах, а многогранник. Здесь нужно учитывать множество факторов.

Дмитрий Датченко: – Вы бывали за границей? В каких странах? И что интересного психологически вы для себя открыли?

Антон Алиханов: – Во многих странах бывал. Например, был поражён, когда приземлялся в Мюнхенский аэропорт в Германии. То, что я увидел из иллюминатора – это было безумно красиво. Каждый клочок земли обработан. Нам до такого ещё много предстоит работать.

Дмитрий Датченко: – Вы делаете упор на интеллектуальную экономику. IT, блокчейн, майнинг, патентование, авторское право. Почему? Объясните, кто задаёт направление развития сфер экономики? Откуда приходят идеи двигаться в данном направлении? Идеи возникают при общении с предпринимательским сообществом, увидели хороший пример за границей? Возможно, что это ваши личные решения, основанные на анализе рынков? Кстати, почему майнинг (от анг. «mining» – добыча полезных ископаемых)? Достаточно ли вы разобрались в этом вопросе? У вас есть цифры о его доходности, перспективы? С кем вы общались по этому вопросу? Надеюсь, вы не ответите, что услышали про майнинг в интернете или по телевидению и загорелись идеей майнить в регионе.

Антон Алиханов: – Начнём с того, что майнинг я никогда не поддерживал. И, честно, в правительстве слово «майнинг» старался не произносить. Не считаю, что это долгосрочная и устойчивая тема. Криптоволюты – просто вид бизнеса.
Начну ответ на вопрос с более общего. Мне часто говорят: «А что такое Калининградская область? Мы должны развивать сельское хозяйство или туризм? Или мы должны развивать IT?» Слушайте, но зачем над этим размышлять? Или говорить: «Только – сельское хозяйство, закрываем туризм!» Но это же ерунда. Наш закон об ОЭЗ – это рамка, которая задаёт условия и нивелируют негативные факторы, которые возникают из-за оторванности Калининградской области от основной территории России. Здесь можно заниматься всем. В регионе развивается сельхозбизнес. Есть ответвления в промышленности. Говорить о том, что промышленная сборка автомобилей – это преимущество Калининградской области. Нет, нельзя. Она образовалась только благодаря закону ОЭЗ. Говорить о том, что я всех гоню заниматься только IT – это не правда. Мы сделали для IT немного привлекательней территорию. Да. Но у нас есть ограничения в борьбе за айтишников. Программисты люди тонкие. Иногда, чтобы их привлечь, необходимо поднять на высокий уровень детскую медицину и образование в регионе/ стране. Нельзя говорить о том, что мы будем развивать только одну сферу деятельности в региональной экономике. В регионе есть лидеры рынка, которых мы будем поддерживать. И есть вещи, которые, на мой взгляд, стоит развивать с точки зрения веления времени.

Дмитрий Датченко: – Перечислите какие книги по экономике и инвестициям вы читали? Экономики каких стран с точки зрения их эффективности вам импонируют?

Антон Алиханов: – Хм… Много прочитал книг за свою жизнь. Из последнего… По экономике могу назвать книгу Якова Миркина «Финансовые рынки Евразии: устройство, динамика, будущее». ОН изучал опыт развития государств юго-восточной Азии. Китай, Корея, Япония, Сингапур. В преломлении с налоговыми политиками, регулировании инвестиций и прочее. Местами она диссонирует с политикой Центрального банка. Заставляет задуматься. Мне понравилась. Автор сейчас делает книгу по экономикам европейских стран в послевоенный период. Изучает опыт эффективного экономического роста, который произошёл, и, что нужно делать, чтобы подобный экономический рост произошёл в России.

Дмитрий Датченко: – Нужно ли согласовывать и советуетесь ли вы с Правительством РФ, Владимиром Путиным или иными федеральными аналитическими центрами, что стоит развивать «такое» и «такое» направление экономики в регионе (если инициатива исходит со стороны региона)? Как долго приходится согласовывать такие моменты с Москвой? Или существует полная свобода действий?

Антон Алиханов: – Расскажу историю как, в прошлом, работник Минпромторга РФ в Москве. Выходит министр и говорит. В этом году будет 100 млрд рублей на фармацевтику. И все регионы счастливы. Деньги! Какая прелесть. Давайте наделаем заводов. Тут, тут и тут. Их построили. Настало тяжёлое похмелье. Теперь у нас двести заводов, которые выпускают одну продукцию и она не пользуется спросом. Вопрос глобального планирования должен быть. Инструменты поддержки должны быть завязаны на инструментарий планирования. В России в настоящий момент жёсткого инструмента генпала – нет. Многие чиновники в Правительстве РФ говорят не только о создании такого органа, но хотя бы инструментария планирования в производственных силах. Он должен быть восстановлен. Ничего плохого в этом нет. Это не плановая экономика, а чёткое понимание, куда направить госресурс. Если 100 млрд рублей направляются, то нужно понимать куда их направить. Чтобы не появлялись избыточные мощности, которые не будут конкурентноспособными. Много вопросов. Понятно, что в сельском хозяйстве без господдержки никак. Там всего 11% рентабельности. Можем ли мы отказаться от господдержки? Можем. Но тогда весь мир должен от неё отказаться. Не отказывается. Поэтому говорить о том, что все вещи мы согласовываем с Москвой? Нет. Не согласовываем. Есть вещи, например, инфраструктурные. Например, увеличение объёмов газа в области, строительство портовых мощностей, дорог. Их согласовываем.

Дмитрий Датченко: – Документооборот с Москвой он быстрый? Вас устраивает взаимодействие с центром?

Антон Алиханов: – Меня многое не устраивает в этом документообороте. Он не то, чтобы медленный. Там существует много сложных вещей, которые являются избыточными. Например, штрафы. Приведу пример. Возьмём строительство онкоцентра в Калининградской области. 2018 год. В этом году 1,2 млрд руб. необходимо на его строительство освоить. 2019 год. Необходимо потратить 2 млрд рублей. В 2018 году из 1,2 млрд рублей – 1,1 млрд – это федеральные деньги из Москвы. У нас сейчас идут торги. Одна жалоба, вторая. С горем пополам, допустим, в сентябре мы заключаем контракт. Поехали! Но вдруг попадается подрядчик упырь. Шарашка. Директор строительной фирмы говорит: «Аванс нам по условиям контракта перечисляйте». Мы отвечаем: «Хорошо. Вот 600 миллионов рублей». Он говорит: «Ну, бывай. Я пошёл». Раскопал котлован. И исчез. У меня 500 миллионов рублей ещё остались не потрачены. Из федерального бюджета. Я возбудил уголовное дело. За подрядчиком гоняются ФСБ. Ищут. Я начинаю переторговку. И у меня эти деньги автоматически 500 миллионов рублей возвращаются назад в Москву. Я им говорю: «Лю_ю_ю_ди! Верните! Я тут перезаключаю контракт». Мне отвечают: «Нет, Антон. Там же написано. Ты должен был освоить. Ты не освоил. 10% штрафа. Деньги мы тебе не вернём!» Я условно говорю. И я оказываюсь заложников ФЗ №44 «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения муниципальных и государственных нужд». Который я выполнял. По нему выбрал подрядчика. Не освоил. Вроде, не моя вина. Но оказался крайним. Поэтому я не особо понимаю, зачем штрафовать за это? Почему нельзя сделать механизм гибким? Они не меня штрафует. Они людей без онкоцентра оставляют.

Дмитрий Датченко: – Искать добросоветсного подрядчика?

Антон Алиханов: – А как искать? Кто дешевле предложил свои услуги, тот и молодец.

Дмитрий Датченко: – В одном из интервью вы упомянули, что кооперация – эффективный инструмент в экономике. Озвучивалась, например, идея, объединить владельцев ресторанов в регионе в ассоциацию. Это дало бы существенные преимущества. В России кооперативное движение началось в 1865 году. Первые кооперативы организовали представители интеллигенции (молочные, маслодельные заводы и мн. др.). В начале XX века Российская Империя заняла первое место в мире по кооперации. На ваш взгляд, что мешает развитию кооперативного движения в регионе? Почему предприниматели не хотят объединяться? Причины? Возможно это вопрос не к вам, а к ним. Но. У кооперации много плюсов: льготные кредиты, закупка товара оптом и мн. др. В регионе, например, имеется организация регионального некоммерческого партнёрства малого и среднего предпринимательства «Агросоюз». Они специалисты организации кооперации в сфере сельского хозяйства. Но никто их не слышит. Не двигается у нас кооперация. Или у нас люди такие? Не хотят вместе трудиться?

Антон Алиханов: – Мне кажется, что история про культуру, и, что у нас такие люди – это ерунда. У нас за период три года, в которых работает кооперативная программа, было создано 10 кооперативов. Я встречался с этими людьми. Они сказали: «Мы – хотим!» Мы под них эту программу написали. Например, у нас 85% картофеля выращивают ЛПХ и КФХ. В овощеводстве появляются кооперативы. Они получают гранты на создание овощехранилищ, сушилок, измельчителей и много другого. Есть проблемы. Главная проблема – в финансировании. Банки очень скептически относятся к мелкому бизнесу на селе. И без господдержки и импульса, который должен продлиться несколько лет, никак не обойтись. Примеры положительные есть. Для востока области – Славск, Неман, Краснознаменск, Нестеров – это могло бы стать идеей фикс. Но нужно создавать кооперацию не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности. Одной деревней не вытянуть то количество человек, которое сейчас в этой деревне живёт. Для этого я просил «Россети», например, чтобы они подкорректировали планы по электрификации районов. Просил, чтобы они в Правдинске поставили электроподстанцию потому, что там должна быть промышленная зона. Чтобы люди не ехали работать в Калининград, а у них была возможность заводы строить. И они там оставались. Рабочие места были. Например, мы говорим с крупным сельхозтоваропроизводителем. Они ищут третью площадку для проекта. И я им указываю в какой муниципалитет идти. Поскольку если они будут строиться в том муниципалитете, где проблем нет, то мы только усугубим расслоение между районами.

Дмитрий Датченко: – Если инвестиций в регион не будет или будет мало в ближайшие годы/ десятилетие, по какому пути в экономике нам стоит идти? Кооперация? Стагнация? Или, например, ставка на уникальное производство («hand made» от анг. «ручная работа» – продукт сделанный своими руками, а также уникальный по своему виду)?

Антон Алиханов: – Я считаю, что преимущество в определённых вещах даёт локальная монополия. В том числе технологическая монополия. Компания Apple захватила эту локальную монополию в определённый момент времени. Пользовалась ей в течение трёх лет. Потом её потеряла. Заработанные монопольным способом деньги она вкладывала в другие вещи. Это позволило создать ещё одну монополию. Говорить о том, что мы не может догнать Европу и США, и, если мы будем размышлять в таком духе, то, конечно, мы никого не догоним. Нужно бежать наперерез. Я уже говорил об этом. Нет никаких правил в мировой экономике и политике. Это химера. Мы видим, как их постоянно нарушают в мировом сообществе. Не надо мыслить так как все остальные.

Дмитрий Датченко: – Кто занимается вашим позиционированием в информационном поле: социальных сетях, региональных газетах, порталах, телевидении? У вас есть специалист, который занимается вашим имиджем. В штате имеется политтехнолог?

Антон Алиханов: – Нет. Никто не занимается. Так отвечу. Мне многие об этом говорили. Люди, которые очень дорого стоят. Говорили: «Надо заниматься». Я не люблю это. Я работать люблю.

Дмитрий Датченко: – Не замечаете ли вы, что в вашем позиционировании много пиара нежели личности/ образа живого человека? С целью пиара вы стараетесь не говорить лишнего. Боитесь, что любое возможное слово может повредить вашей репутации.

Антон Алиханов: – Его [позиционирования] не существует, поэтому и позиционировать нечего.

Дмитрий Датченко: – Исполняются ли ваши указания? В январе 2017 года вы пригрозили муниципалитетам финансовыми санкциями, если они не начнут публиковать отчёты о работе МУПов. Исполнено ли поручение? Область получила 0,5 млрд руб. на благоустройство, из которых половину средств вы потребовали потратить на реконструкцию водоснабжения. 40% воды в области не соответствует нормативам. По данным регионального министерства ЖКХ и ТЭК процент износа сетей водоснабжения в регионе достиг 74,1%, а в капитальном ремонте нуждаются 2633 км коммуникаций. Вы потребовали потратить 250 млн на реконструкцию водопроводов. Этого не произошло. Чем можно объяснить ситуацию игнорирования указаний Алиханова? Ленью? Непрофессионализмом чиновником? Или бюрократическими процедурами, которые отбивают желание работать?

Антон Алиханов: – Не все мои поручения выполняются. Бывает, умышленно тормозят исполнение поручений. Тут два варианта. Либо подчинённый выполняет поручение, либо расстаётся со своим рабочим местом.

Дмитрий Датченко: – Вы говорили, что когда пришли в правительство, у вас были определённые психологические трудности уволить человека. Как обстоит дело с этим сейчас?

Антон Алиханов: – Смотря, что это за ситуация и кого приходится увольнять. Если это коррупционная составляющая, то я с удовольствием расстаюсь с этим человеком. Дальше своими указами вношу их в соответствующие списки. А если это незапланированные расставания. Замены, например, нет. То это уже другой спектр эмоций. Я стал гораздо более чёрствым человеком в этом смысле.

Дмитрий Датченко: – Все со временем становятся...
Антон Алиханов: – Пожалуй.

Дмитрий Датченко: – Последний вопрос. Кто или что в вашем понимании является врагом государства? Коррупция? Отсутствие чёткой национальной идеи? Принципов? Патриотизма? Раздробленность элит? Желание людей уехать за границу, нежели трудиться на благо России?

Антон Алиханов: – Наверное, всё из вышеперечисленного проблемой, несомненно, является. И отсутствие желания трудится, и коррупция. Главного врага тяжело нарисовать. Но, думаю, главная проблема – безразличие. Если безразличных людей большинство, тогда у нас проблемы.

Дмитрий Датченко: – Всё! ...Я вам покажу одну штуку. (Встаём. Подходим к топографической карте Калининградской области. Обсуждаем инфраструктуру в регионе. Собираемся расходится).

Антон Алиханов: – Вы можете задать мне любой вопрос. Не под запись.
Дмитрий Датченко: – Я спросил, что хотел.
Антон Алиханов: – Это мне? (Смотрит на книгу).
Дмитрий Датченко: – Да.

*Аспект (от лат. aspectus — вид, облик, взгляд, точка зрения) — одна из сторон рассматриваемого объекта, то, как он видится с определённой точки зрения.